Владимир Сухинин

ОТМОРОЖЕННЫЙ

Предисловие

Земля. Антарктида. Остров Лори. 2027год.

Сюр проснулся в холодном поту. В небольшом, занесенном снегом по самую крышу, здании антарктической метеостанции. Было душно, темно и тихо. Сюр прислушался. Что его могло разбудить?

За стеной в технической секции мерно гудел дизельный генератор. Ветер снаружи стих. Сюр посмотрел на светящийся циферблат часов. По местному времени было три часа ночи.

«Вроде, все спокойно… — подумал он, но эти мысли не принесли ему успокоения. Что-то, чего он не мог понять или услышать, не давало ему покоя. —«Неужели, меня нашли?.. Но этого!… — он прислушался к своим ощущениям. — Не могло быть, по определению!.. Или могло?»

Кто знал, что он отправился в экспедицию, пересидеть пару годочков вдали от суеты цивилизации? Только дядя Изя... Хотя, какой он ему дядя? Так, старый знакомый его отца, что помог устроиться в экспедицию по поддельным документам.

— Только в память о твоем отце, урод недоделанный, — с горечью в голосе произнес Израэль Яковлевич. — А какие надежды подавал!.. Эх! — махнул он рукой. — Что теперь говорить. — Хорошо, отец этого не видит.

Дядя Изя был контр-адмиралом в отставке и обладал большими связями.

«Неужели, его смогли найти и как-то выйти на меня?»

Сюр вновь прислушался.

Настоящее имя его было, Валерий, а Сюром его звали потому, что все, что он делал и как зарабатывал деньги было настолько сюрреалистично, если не сказать-глупо, что друзья только качали головой. Чистой воды авантюра. Но ему удавалось хорошо зарабатывать, практически ничего не делая. Последнее его дело было связано с организацией перевозки наркотиков на подводной лодке. Он выступил посредником между судоремонтным заводом и посредником из Венесуэлы из русских эмигрантов. Тот, как знал Сюр, был связан с колумбийской мафией. И, Сюр предоставил ему документы на списанную подводную лодку, в которых, якобы договорился о ее продаже, как лом. Для этого он использовал связи дяди Изи. Получив аванс и поменяв паспорт, скрылся в Антарктиде.

По его мнению, он все проделал чисто. Но, тогда, что его беспокоило?

Сюр поднялся и стал одеваться. Беспокойство не только не прошло, оно нарастало, а Сюр привык ему доверять.

В двух километрах от станции находились склады и снежная пещера. Сюр решил добраться туда и пересидеть, пока не уляжется беспокойство. Занимаясь не совсем праведными делами и часто подставляя клиентов, Сюр взял за правило «лучше перебдеть, чем недобдеть». Так дольше проживешь.

Его напарник по станции, Егор Николаевич, крепко спал и похрапывал во сне. Сюр оделся и осторожно, чтобы не разбудить спящего, вышел в переходной тамбур.

Оттуда, приоткрыв дверь, выглянул наружу.

Две собаки - ездовые лайки зарывшиеся в сугроб, подняли морды и посмотрели на беспокойного человека. На их мордах читалось сонное выражение.

«И чего тебе не спится?»

Собаки беспокойства не проявляли. Тогда, чего он всполошился? Сюр постоял в сомнениях, но потом решил - раз уж,встал, то лучше, прогуляется.

Унты поскрипывали по слежавшемуся снегу. И хотя в Антарктиду пришла весна, и на побережье в некоторых местах оголилась земля, ночью мороз схватывал снег в крепкую, ломающуюся под ногами, корку. Идти нужно было осторожно и по протоптанным тропинкам, иначе, запросто можно попасть в ледяную ловушку. Трещины во льду, покрытые снегом, уходили на десятки метров вниз. Упадешь и никто тебя не достанет. Не докричишься.

Сюр прошел уже половину расстояния, когда, очередной раз обернувшись, увидел за спиной разливающуюся чернотой точку. Потом еще одну…

«Нашли!» — сердце ухнуло в пятки и бешено застучало. Его стук отдался в голове, выбивая все мысли. Страх удавкой охватил сознание, выдавливая способность, трезво мыслить и Сюр запаниковал. Он понимал, что на тропе его найдут и закрутив головой, ища во тьме место, куда можно спрятаться, побежал к высоким нанесенным ветром, сугробам.

«В снег можно будет зарыться и просидеть до утра, а там... как бог даст», — подумал он, спеша к снежному бархану.

Сюр оглядывался на бегу, а две черные точки следовали за ним по пятам. Ужас гнал его вперед, потому что он знал, как изобретательны наркобароны в плане мучений своих врагов. Обогнув сугроб, Сюр нырнул в него и стал закапываться.

Вскоре, он затих. Сидел сгорбившись и прислушивался. В тишине он услышал скип снега и громкое частое дыхание. Засунув руку за отворот меховой парки, Сюр вытащил нож. Сюр понимал, что от судьбы не уйдешь и к нему пришло спокойствие. Он дорого продаст свою жизнь.

Неожиданно, сугроб накрывший его осыпался и он не успев поднять руку с ножом, нос к носу столкнулся с мордой собаки. Буран - одна из лаек увидел человека и лизнул его в нос.

— Да, чтоб тебя! — тихо выругался Сюр и нервно рассмеялся. Он, оказывается, убегал от собак, что по привычке, пошли следом за человеком.

Чувство тревоги прошло, как не было и Сюр встал. Отряхнул налипший снег. Оттолкнул ногой крутившихся вокруг него собак и вылез из сугроба. Погони не было. Он еще раз огляделся, мысленно ругая себя за панику, сокрушаясь, покачал головой и направился к просвету между сугробами.

Это он сделал зря. Расслабился. И сразу понял свою ошибку. Его ноги потеряли опору и он с замиранием сердца, еще не до конца осознавая, что произошло, ухнул вниз. Полет был недолгим и закончился негромким всплеском. Сюр быстро погружался в снежную кашу, вперемежку с водой. А сверху на него валился слежалый, тяжелый снег… Он суматошно забил руками, вынырнул, глотнул воздух, услышал как жалобно завыли собаки и снова погрузился под воду...

Глава 1

Двадцать световых лет от Солнечной системы. Созвездие Эридана. Добывающая станция «Чилис». Сто десять лет спустя.

— Риндар! Вырезанные блоки льда грузите в морозильники и сразу, по одному, не мешкая, отправляйте на орбиту. Эта чертова планета просто кишит микробами. Даже в этом лютом климате их столько, что хватит угробить всю станцию.

— Все сделаю, босс, не беспокойтесь, — ответил человек в скафандре, управляющий роботом-добытчиком. — Первая партия уже ушла. Встречайте.

Переговоры по связи прекратились и робот вгрызся в толстый слой прозрачного льда.

Добыча льда на этой планете приносила станции «Чилис» хорошую прибыль. Настоящая не синтезированная вода ценилась очень дорого. А здесь ее в виде льда было не просто много, а очень много…

Людей было тоже много, а планет пригодных для жизни очень мало. Поэтому, расселение происходило по космическим станциям. Люди на них рождались, получали образование и специальности, необходимые для жизни, и здесь же старились, и умирали. К сожалению, на это цветущей планете жить было нельзя. Кто смог выжить, ушли под землю.

Странный, неистребимый мутирующий вирус уничтожал жителей планеты на поверхности, но, уже на глубине пяти метров под землей погибал. Не тронул вирус лишь животных и сюда нелегально прилетали любители сафари. Здесь же добывали один из ценнейших ресурсов жизни человечества — чистую, природную воду в виде льда. Еще здесь добывали китов. Жир и мясо, которых очень ценились. Ловили рыбу и продавали ее на другие станции.

Но находиться на планете можно было недолго. Здесь, в южных ледяных широтах, вируса не было, но кто знает, может он мутировал и приспособился? Рисковать никто не хотел.

Очередной автоматический морозильный рефрижератор влетел в промежуточную камеру и завис. Внешние створки закрылись и рефрижератор подвергся жесткому излучению. После чего, он проследовал в цех разделки.

Рабочие, управляющие большими роботами, разрезали лед на блоки и отправляли их в морозильные камеры хранения.

Свинр, управляющий разделочным роботом напевая простенький мотивчик, отрезав очередной блок, подцепил его манипулятором и вытащил наружу. Когда робот поднял тонный блок на уровень кабины, мотивчик застрял у Свинра в горле.

— Кхм. Кхм. — откашлялся он. — Это еще что такое? — вслух спросил он. — Сансар. — вызвал он кого-то по связи. — У нас нештатная ситуация.

— Что случилось? — раздалось у Свинра в наушниках шлема.

— Тебе лучше это самому посмотреть.

К роботу Свинра подошел человек в скафандре.

— Ну, что надо? — не очень любезно осведомился он.

— Сейчас увидишь, — отозвался Свинр и стал опускать блок льда. Когда блок оказался на уровне глаз Сансара, тот на недолгое время замолчал, а потом истерично закричал. — Тревога! Задраить переборки! Биологическая опасность!

Работы в цеху прекратили.сь мгновенно. Створки с грохотом опустились и в помещении цеха разделки льда установилась звенящая тишина. Сансар и Свинр во все глаза глядели на тело человека замерзшего во льду.

— Мы все умрем!? — наконец смог проговорить Свинр.

— Не говори чепухи! — оборвал его Сансар.

— Что у вас случилось? — раздался вопрос по общей связи.

— Мы нашли во льду тело местного человека, — негромко ответил Сансар. — Просим инструкций для дальнейших действий.

— Понял вас, мастер-инженер. — Ждите дока.

Связь оборвалась.

Через полчаса в цех в скафандрах повышенной биологической защиты, вошли трое человек. Один из них приблизился к Сансару.

— Где объект? — обратился он по коммуникатору к мастер-инженеру.

— Вот, док. — Указал тот рукой на блок льда.

Прибывший приблизился к глыбе и провел по льду прибором. Лед осветился розовым светом.

— Опасности нет. — спокойно произнес док. Вырежьте тело и доставьте в криокамеру лаборатории…

— Вы уверены, док? — с опаской спросил Сансар и поежился.

— Уверен! — Твердо и даже резко отозвался док и пошел прочь из зала.

— Отмена биологической тревоги! — проговорил он в коммуникатор.

— Вей Равнир, — на дока, вперив тяжелый взгляд, смотрел заместитель начальника станции по безопасности. — Ты понимаешь, что, то что ты предлагаешь, выглядит по крайней мере странно, не говоря уже о моральной стороне…

Главный санитарный врач станции профессор Равнир Шильд смотрел на собеседника спокойно и снисходительно. Ему, рожденному на планете, страхи людей со станций были неведомы. Это они, родившиеся и выросшие в стерильной чистоте космоса, были подвержены воздействию любой инородной среды и она могла быть для них губительна. Он это понимал и постарался объяснить свою позицию, как можно проще и доступнее.

— Солóм, мы изыскиваем средства для того, чтобы станция процветала, но вот уже три планетарных года как закупки льда падают, а тут такая возможность! Мои исследования, в которые и так много вложено средств, в случае успеха принесут станции колоссальные прибыли. Лечение заразившихся паразитом «Онокáмруз» на ранних стадиях позволит сохранить сотни тысяч жизней и отчисления за патент нашу станцию озолотят…

— Док, я понимаю, что вы заручились поддержкой совета станции, но ключевое слово здесь — если будет успех, а вы его гарантировать не можете. Что произойдет с персоналом станции, когда ваш «объект» оживет? Он носитель своей микрофлоры… А я отвечаю за безопасность людей и совет поручил нам с вами выработать меры защиты… я не могу вам запретить проведение эксперимента, но не могу и позволить делать это в мед. блоке станции.

— Солом. — Профессор начал раздражаться. — Я тоже отвечаю за безопасность станции в не меньшей степени чем вы, и я забочусь о жизни и здоровье людей даже больше, чем вы. Неужели вы думаете, что я могу рисковать их жизнями?…

— Док, со всем к вам уважением, но вы должны понимать... — прищурился начальник службы безопасности и на пару мгновений замолчал, прожигая взглядом профессора, — … Что мы знаем, вы хотите помочь своему сыну и этот эксперимент нужен вам только для этого. А все остальное - это словесная шелуха…

Шильд не ответил. Он посмотрел на потолок и вздохнул. Его сын был его болью. Он в двадцать лет подхватил паразита «Онокáмруз» и гениального специалиста по искинам и программированию, отец вынужден был ввести в криогенный сон. Именно сын подсказал ему идею как из паразита «Онокамруз» сделать симбионта.

Никто не знает, когда и откуда этот паразит был завезен на станции людей. Его невозможно было найти в спящем режиме и лишь попав в тело человека, он проникал в кровь и добирался до мозга. И там начинал развиваться. Он быстро рос и проникал в позвоночный столб. Через месяц человек сходил с ума, но при этом был очень живуч, быстр и силен. Паразит подчинял себе тело и даже старался защитить его.

Если выявить наличие паразита на ранних стадиях, то такого носителя паразита можно было поместить в криогенную камеру. Но стоило это недешево и семья должна была оплачивать его содержание до тех пор, пока не найдут способ лечения этой болезни. Никто не знал по каким критериям паразит избирал носителя. В одной семье мог оказаться зараженный, а с другими членами семьи паразит не взаимодействовал. Лечением этого заболевания как раз и занимался профессор Шильд Равнир. С подсказки сына он стал исследовать больных, зараженных Онокамрузом. Не все могли позволить себе спрятаться в криогенном сне и подопытные у него иногда появлялись.

Сын подал ему идею, что этот паразит — есть неуправляемый дикий модуль в мозгу человека или биологическая нейросеть. Но он развивается хаотично и с одной лишь целью - выжить. И если найти способ запрограммировать его, ввести в него управляющий его развитием код, то он мог бы стать не паразитом, а симбионтом и от такого соседства выиграли бы оба. Смысл слов сына сводился к тому, что если нельзя заразу победить, то можно попробовать ее использовать на благо.

Первые эксперименты с больными принесли обнадеживающие результаты. Сначала выяснили, что паразит может принимать и усваивать информацию, если его облучать волнами определенной длины. Он начинал развиваться согласно заложенной в него программе, но... В какой-то момент происходил срыв и паразит начинал развиваться хаотично. Опять же, сын выдвинул предположение, что облучение выросшего паразита не дает нужного эффекта и нужно облучать его споры, вкладывая в него нужный код развития. Выделить споры из мозга больного было несложно и у профессора появилось несколько готовых образцов в пробирках. Но вот беда, не было желающих стать подопытными. А тут такое везение! Появился замороженный человек. Вывести его из состояния заморозки, не представляло сложности. Для этого тело необходимо поместить в криогенную камеру и дождаться когда криогенная жидкость заменит всю воду в организме. В отличие от воды, насыщенная водородом криогенная жидкость не повреждала молекулы и мембраны и клетки при разморозке оставались целыми, но процесс этот был медленным и постепенным. Сначала, замещение происходило в мозгу, потом процесс спускался все ниже и ниже.

Многое зависело от самого человека. Как его организм будет реагировать на такие изменения, но отрицательных результатов было меньше одной десятой процента.

И вот удача! В руки профессора попал первый подопытный и упускать такой шанс он не хотел. Если у него получится запустить программный модуль в зародыше паразита, то он сможет правильно настроить программу для тех бедняг, что ждали своего часа в криокамерах. А это небывалый прорыв в области медицины. Известность, деньги и место в престижном столичном университете. За все это он готов был бороться всеми своими силами. Кроме того, нужна была помощь его сыну...

— Солóм, давайте сделаем следующим образом, — прервал молчание профессор. — На станции есть небольшой отдельный санитарный модуль повышенной биологической защиты. Мы поместим человека с планеты туда. Я и мой ассистент тоже закроемся в модуле на тридцать дней и выйдем оттуда уже после результатов эксперимента, или не выйдем совсем... тогда вы нас просто спустите в утилизатор и все. В этом случае никто не пострадает.

Начальник службы безопасности станции «Чилис»

ненадолго задумался, взвешивая предложение профессора и через минуту неохотно кивнул.

— Хорошо док, в этом случае я не возражаю. Кто будет исполнять ваши обязанности на время карантина?

— Мой заместитель доктор Верш Чилис.

Солом вновь кивнул. И спросил:

— Когда думаете приступать к эксперименту?

— Если вы не возражаете, то прямо сейчас.

— Не возражаю. — сухо отозвался Солом. — Лишь доложу главе совета станции…

· Солóм, ты должен понимать, — сухонький ,немного сгорбленный от груза забот, глава Совета станции «Чилис» вей Барбер спокойно и даже, как-то по отечески добродушно. смотрел на Солома. — Это реальная возможность пережить кризис. С этой войной за астероиды мы несем убытки. Док прав и делает все, чтобы помочь станции. А если это поможет его сыну, то я

не против. Мы инвестируем средства в его исследования и останавливаться на пол - пути это… — он помолчал, подбирая слова и после секундного молчания продолжил. — Не только глупо, но и преступно. А что касается безопасности... он тоже прав. Биологическая защита станции это его сфера. Не мешай ему.

Солом нахмурился и поджав губы, кивнул. Он не был согласен с главой совета, но выбирать не приходилось. Его мнение учли и только. Хорошо, что вообще выслушали. Солома давно душила ревность к профессору. Сам он родился на станции. Тут получил образование и как говорится «где родился там и пригодился». Все рожденные на станциях, имели лишь имена, а фамилию получали по имени станции, где они родились. Он был Солом Чилис. А профессор был с планеты. Человек носящий фамилию и имеющий статус выше, чем Солом или любой другой, родившийся на станции. Даже члены Совета, которые имели уважительную приставку - вей, были по негласному правилу, по статусу ниже человека, рожденного на планете и получившего там образование. Не в простой обучающей капсуле через нейросеть, усваивая базу нужной для станции профессии, а в настоящем университете. Что являлось недостижимой мечтой для миллионов, рожденных на станциях. Знание баз профессий давало возможность освоить техническую специальность, но не давало возможность получить высшее образование, не развивало интеллект и не повышало общий уровень развития человека. И поэтому магическое слово университет произносилось с таким благоговением, как будто это было сверхъестественное божество. А если такой человек попадал на станцию, то он занимал высокое положение, с чем и не мог смириться честолюбивый Солóм.

Он покинул кабинет главы совета в мрачном настроении. Он знал и другие знали, что Солом завидует доку и не мог с этим ничего поделать, а ему прощали придирки к профессору, потому что его ценили как отличного, ответственного специалиста по безопасности.

Солом, придя к мысли, что если замороженный выживет, то уж ему он ходу на станции не даст... создаст такую жизнь, что тот не обрадуется своему воскрешению и после этого немного успокоился.

Сирела, ассистент профессора смотрела на тело молодого парня, освобожденного от льда и залитого прозрачной криогенной жидкостью. Красивое мужественное лицо с бородкой. Крепкое телосложение, которое отсутствовало у мужчин, родившихся на станции с пониженной гравитацией. В нем было что-то дикое, даже звериное и на нее его вид действовал возбуждающе. Ноздри молодой женщины трепетали, когда она разглядывала молодого человека с далекой планеты.

«Интересно, — подумала она, — там все такие крепыши? Столько волос на теле… столько тестостерона…

От охвативших ее мыслей, отвлек вопрос профессора.

— Любуешься?

— Сирела не смутилась, а лишь кивнула.

— Да, док. Это не мужчина, это самец. От него было бы отличное потомство.

Шильд подошел и тоже посмотрел на тело.

— Слишком много волос, — произнес он. — Это отталкивает.

— Ничуть, — отозвалась женщина, — Это так мужественно…

— Если у нас все получится, — улыбнулся профессор, — ты получишь его. Обещаю.

Женщина кивнула, но промолчала.

— Как происходит замещение? — спросил Шильд.

— Штатно, без отклонений. Завтра или уже ночью он пройдет первый этап… Интересно, — задумчиво разглядывая парня, произнесла Сирела. — Как он оказался во льду? Да еще в этой первобытной одежде из кожи. У него был найден остро наточенный предмет. Вы уверены, док, что он из цивилизованного общества?

— Судя по данным сканирования наш объект попал в лед сто, сто десять местных лет назад и на планете была достаточно развитая цивилизация. Люди вышли в космос и стали осваивать его. Вокруг планеты кружатся пустые станции, спутники, — ответил профессор. А одежда? Это практичное и удобное прикрытие тела от воздействия низких температур. Мы же ничего не знаем о их культуре. Те, что сидят под землей, нам не нужны и мы не выходим с ними на связь. Ты сама знаешь, это запрещено… Ладно, — профессор зевнул, прикрыв рот рукой и отошел от капсулы с человеком. — Я спать. Сменю тебя утром.

Помещение повышенной биологической защиты представляло из себя отдельно вынесенный модуль за стены станции. Здесь все было создано для автономной жизни. Своя отдельная система жизнеобеспечения, свой небольшой термоядерный реактор и своя система гравитации. Попасть в модуль можно было только через открытое космическое пространство на транспортном пароме. Десять криогенных капсул внутри, две из которых были заняты пациентами, человеком с планеты и сыном дока. Три помещения. Сам мед блок и две спальни для персонала. Приемный тамбур и тамбур санобработки. Пища, воздух и вода синтезировались оборудованием системы жизнеобеспечения. Десять человек могли жить здесь долгие годы.

Женщина вздохнула и села за пульт управления блоком. Ей предстояло ночное дежурство. Жизнь на добывающей станции не радовала разнообразием. Хотя члены совета заботились о досуге контингента. Тут были сад, бассейны, танцевальные залы, спортивные площадки, свои музыканты, театр. Организовывались туристические поездки на планету, где добывали лед.

Специалисты по вопросам семьи и брака подбирали партнера для совместной жизни. Жизнь, в хоть и в большом, но замкнутом пространстве, налагает свой отпечаток на психику человека и нужно иметь психологическую совместимость, иначе станцию давно бы разорвали конфликты и противоречия. Не помогли бы и повсеместно применяемые препараты нормализующие гормональный фон и повышающие либидо.

Сиреле было двадцать шесть земных лет и у нее еще не было партнера. Ее сложный психотип не находил подобного ей на станции. Она знала, что за глаза ее называли задавакой, красивой задавакой. Но ничего поделать с собой не могла, она отвергла всех, предложенных ей специалистом по семье и браку, кандидатов. Ее не торопили. Жизнь людей длилась двести, двести пятьдесят лет и хоть в половозрелый возраст она уже вошла, но он длился до семидесяти лет и у нее по ее мнению было еще достаточно времени, что бы найти подходящего для себя партнера.

Этот дикарь с планеты всколыхнул ее спящие чувства. Разбудил в ней женщину и она его хотела. Она не боялась себе признаться, что хотела его очень сильно. Он был таким, каким она видела мужчину в своих мечтах. Крепким. С отличной мускулатурой и огромной по местным меркам дозой тестостерона. Поэтому, она и согласилась быть ассистентом дока. А он ее правильно понял. Док вообще был по ее представлениям, правильным человеком и она даже ответила бы на его взгляды, которые он бросал на ее формы. Но он был старше ее на сорок лет и находился на станции по контракту. Через десять лет он уедет, а она останется тут отрабатывать затраты на свое обучение. Так что с доком у нее ничего не получится, а ради нее он тут оставаться не будет. Рожденные «на свободе», на станциях не приживаются.

Сирела тряхнув головой, отбросила назойливые мысли, и нашла на виртэкране, новый сериал про несчастный любовный роман. Ночное дежурство обещало быть нескучным и недлинным.

Сюр медленно выплывал из небытия. Сначала появились первые ленивые мысли. Он спит на метеостанции… только почему такая тишина? Не слышно знакомого гула дизеля, не рвет тишину, снаружи налетающий на домик, ветер…

— Док! — голос Сирелы был наполнен волнением. Объект очнулся! У него появилась мозговая активность!

— Уже?! — профессор быстро подошел к пульту управления и посмотрел на данные. — Ого! — воскликнул он. — Вот это скачки! Рано. Добавь в раствор два процента анестетика.

В сознание Сюра вторглись тревожные голоса, один из которых был явно женский, но что они говорили разобрать было невозможно, сознание путалось и, наконец, он вновь погрузился в глубокое забытье.

— Так, — удовлетворенно пробурчал профессор и потер вспотевшие ладони. — Объект прошел уже два этапа без малейших осложнений.

Его организм - сильно запущенный, с забитыми шлаком сосудами, изношенным не по возрасту, сердцем, очень достойно справился с заменой жидкости в организме. Сначала воду заменила криогенная жидкость и почистила его клетки. Теперь по нему течет заменитель крови. И его организм тоже это принял.

— Какая великолепная способность к адаптации!… — воскликнул довольный профессор. — Но что такое они там едят и пьют, что еда и жидкости так сильно разрушают их организм?. Знаешь, Сирела, сколько бы прожил объект там внизу?

Женщина вопросительно посмотрела на дока.

— Лет семьдесят, восемьдесят.

— И все? — произнесла сильно удивленная Сирела.

— Да. У нас это только начало взросления, а у них это глубокая старость и конец жизни.

— Бедные, — прошептала ассистент, — как же они там живут? В каких ужасных условиях?…

— И не говори, — согласился с ней док. — Но нашему объекту повезло дважды. Он умер молодым и воскреснет с полностью обновленным организмом.

Женщина улыбнулась, но тут же погрустнела.

— Если выживет, получив паразита…

— Сирела! — строго оборвал ее док. — Не паразита! Симбионта. И у нас все получится.

— Да, да, док. — улыбнулась ассистент, но как-то бледно и неуверенно.

Сюр резко вынырнул из сна. Было темно. Он полежал и понял, что не может открыть глаза. Веки его не слушались, но не только веки его не слушались, он не чувствовал своего тела. И тут он все вспомнил!

Снег. Мороз. Станция. Провал…

Он упал в расщелину и стал тонуть. Видимо выплыл и впал в забытье. Тело не чувствовал, потому что умирает. Ему не было холодно и он знал, так наступает смерть от переохлаждения. Только не было апатии, присущей приближению смерти. Если он думает, значит еще жив, а если жив, то есть надежда на то, что его найдут.

«Надо подать сигнал.. Крикнуть! Наверху собаки, они приведут… — что или кого приведут, додумать он не успел. Он снова потерял себя.

— Какой мощный ментальный посыл! — удивился профессор. В нем столько энергии и желания жить… просто удивительно! Вы не находите Сирела?

— Наверное, там внизу, им приходилось постоянно бороться за свою жизнь, док, — сделала предположение ассистент.

— Вполне может быть, — рассеяно согласился профессор. — Мы вновь его погрузили в искусственную кому и пока не вольем в него кровь, пусть в ней и пребудет. Ты выбрала уже спору?

— Да, док, вот — показала она герметично закрытый маленький бокс. — Через пятнадцать минут можно будет порази… простите, симбионта подсаживать.

— Нет, нет! Торопиться не будем, сделаем это завтра. Пусть его организм привыкнет к новой крови. И хотя противопоказаний не выявлено, лучше подождать…

Сирела видела, что док сильно волновался и не стала настаивать.

В этом модуле они находились уже двадцать два дня. Один день для дока и для нее ничего не решает. Женщина с сожалением, посмотрела на молодого парня и мысленно попрощалась с ним.

— Прощай, мой несостоявшийся партнер-дикарь... Мне будет тебя не хватать…

Сюр спал и ему снился сон. Он в темной комнате, совсем маленький, годика четыре, не больше. Ему страшно находиться в этой темноте, хочется крикнуть и позвать маму, но голос его не слушался. Он мог только мысленно кричать и звать на помощь. Он беззвучно хныкал и звал:

— Мама! Мама! Где ты? Мне страшно..

Его услышали. Чьи-то мягкие теплые руки нашли его и ухватили за маленькую ладошку. Тот, кто это сделал, был тоже маленьким, но от него повеяло спокойствием и домашним теплом. Это была не мама, но он передал свое спокойствие малышу на уровне чувств:

— Не бойся, малыш, я рядом, я буду с тобой и буду защищать тебя.

— Ты станешь моей мамой, — так же чувствами, с благодарностью спросил Сюр. Он уже успокоился.

— Мамой? Я не знаю, что это такое… Это были не мысли, это были обрывки ярких образов, окрашенные чувствами близости, преданности и родства.

— Может братом? — с надеждой спросил Сюр и показал образ своего умершего в детстве старшего брата. Он также брал его за руку и водил в детский сад.

— Хорошо, я буду братом…