Сухинин Владимир Александрович

Вторая жизнь майора

книга 5

Скорпион Его Величества

Как ночь рождает тьму,

И как огонь к теплу нас манит.

Смирись! Прими свою судьбу,

И скорпиона знак, что остро жалит.

( Ария Императора.

Лигирийский императорский театр)

Предисловие

Десять всадников на быках приблизились к лагерю свидетелей Худжгарха. Один из них поднял руку и остановился. Остальные, следуя команде, натянули поводья, сдерживая боевых лорхов, и тоже остановились. Поднявший руку внимательно всмотрелся. Перед ним был не воинский лагерь, а нагромождение фургонов, расставленных в полном беспорядке. Он скорее напоминал табор беженцев от войны. Не было обычных разъездов, которые должны были уйти на пол дня от лагеря и вести разведку. Часовых на своих постах тоже не было, сам лагерь стал вдвое меньше и было понятно, что часть орков покинули его. Лагерь свидетелей был запущен и представлял жалкое зрелище. Не воинский лагерь, а стойбище козлопасов, подумал Грыз. Более оскорбительного прозвища для воинов не существовало. Когда видели орка в плохом снаряжении и с оружием, которому он не уделял должного внимания, то его презрительно называли козлопас. Коз пасли самые никудышные рабы, которым не доверяли ничего другого, они были вечно голодные, грязные и оборванные.

Было видно, что в середине лагеря собралась большая толпа и слушала очередного проповедника. Грыз помнил, как не так давно такие проповедники вещали от имени Худжгарха и смущали умы орков. Они появлялись толпами, как грибы после дождя, и пытались учить и вести за собой толпу. На тот момент последователи Худжгарха были, как стадо лорхов, без вожака. Нечто подобное происходило и сейчас.

Грыз снова дал отмашку и отряд шагом двинулся дальше. Орк брезгливо сморщился, когда увидел не убранный навоз от лорхов под ногами. «Неужели сюда собрались только самые недостойные», - подумал он. Он пригляделся к бунчукам племен. Техколо, Самарард. Чивчаки и еще десяток таких же достойных уважения племен. Но мусор под ногами и спящие под повозками орки, безразличные ко всему у Грыза вызывали протест. Он недоумевал, как за такой короткий срок воинский лагерь в походе, а именно таким он оставлял его, превратился в лагерь пастухов, обросший мусором и нечистотами. Он ехал вдоль шатров, у входа которых то там, то тут сидели орки и курили какую-то траву. Некоторые сидели неподвижно как статуи, уставившись пустыми глазами пред собой.

У первого встречного орка, который лениво шел мимо, не замечая приезжих, он спросил:

- Что делают эти воины? - он пригнулся к луке седла и показал плетью на куривших.

Орк посмотрел на сидящих, следом также лениво перевел взгляд на Грыза:

- Они познают истину, заблудший, - ответил он. Тон и выражение лица орка не давали повода сомневаться, что он относится к Грызу и воинам, что были с ним с презрением, что было само по себе странно. Грыза хорошо запомнили все последователи, его авторитет был непререкаемым, а отсутствовал он всего ничего.

-Ты меня знаешь? - на всякий случай спросил он орка. Может он из новых и не видел предводителя последователей Худжгарха.

-Ты Грыз заблудший, - усмехнулся все так же с ленцой орк, - чего тебе надо?

- А где Шаргныз, которого я оставлял за себя? - спросил Грыз.

Орк зло посмотрел на своего бывшего предводителя:

- Этот неверный убит, - ответил он и, презрительно сплюнув под копыта его лорха, пошел дальше.

- Неверный? - удивленно в слух повторил Грыз и приказал: - быть готовыми к нападению! Странные дела творятся нынче здесь. Поехали, послушаем этого проповедника. - И он ударом пяток подстегнул быка.

Толпа стояла плотно и благоговейно слушала, как вещал с телеги невысокий худощавый орк. Телегу окружило десяток воинов, которые не подпускали толпу близко к говорившему. Орк хорошо поставленным голосом просвещал слушателей:

- И увидел тот, имя которому Отец наш, что орки ослабли духом, стали мягкие, как души женщин, и вознегодовал. Послал он Меч свой карающий для вразумления детей своих. Чтобы кровью укрепить сердца их, чтобы телами братьев своих выстелили они дорогу храбрости и мужества к сердцам верных.

- Как имя этому мечу? - заорал проповедник и приложил руку к уху.

Толпа разноголосно прокричала:

- Худжгаарх!

- Не слышу! - повторил проповедник и толпа уже сплоченнее и громче заорала.

- Худжгаарх!

- Кто он? - также громко прокричал, вопрошая, проповедник.

Грыз оглядел собравшихся, их глаза горели фанатичным огнем, и они по всему было видно, верили тому, что говорил худой орк, стоявший на телеге.

- Он - меч карающий неверных! - одним голосом ответила заведенная толпа.

- Воздадим же Ал-лая нашему господину! За то, что он вспомнил о нас и послал вразумление! - снова во все горло заорал проповедник, и крик его, не смотря на невеликие размеры, громом разнесся по лагерю. Толпа подхватила этот крик и подняв руки, заорала:

- Ал-лая! Ал-лая!

- Дети неразумные, - продолжил проповедник, - я поведу вас к величию и бессмертию! Это трудный путь, он требует самопожертвования, и только самые верные достигнут его. А все сомневающиеся, слабые станут хворостом для костра святой мести. Вы хотите стать таким хворостом? – снова, усилив голос, вопросил проповедник.

И толпа, впавшая в экстаз, в едином порыве закричала:

- Не-ет!

Орк вытащил из поясной сумки горсть самокруток и кинул их в толпу.

- Дым просвещения поможет избранным познать правильный и единственно верный путь, - сопроводил он бросок словами. По толпе прошло судорожное движение и разлетевшиеся самокрутки расхватали, отталкивая друг друга счастливчики. Орк между тем продолжал вещать, подняв руки к небу.

- Открой мне знания, господин мой! - закричал он, обращаясь к небу.

Грыз перекинул ногу через седло и, поудобнее усевшись, притянул ее к себе. Взглянул на небо и снова обратил внимание на застывшего столбом проповедника.

- Жулик, - негромко сказал он, толпа примолкла, и его тихие слова были хорошо слышны в установившейся после драки за самокрутки тишине. На него с негодованием стали оборачиваться ближайшие слушатели.

- Ал-лая, - вдруг завопил проповедник во все горло, и толпа, стоявшая в ожидании какого-то чуда, вздрогнула. Грыз внимательно оглядел лица стоявших. На них было выражение восторга, но глаза слушателей были пусты.

- Мне открылось небо! - опустил руки орк, стоявший на телеге.

Грыз перевел взгляд на проповедника.

- Ал-лая! — заревел орк. И толпа в одном порыве бешено заорала:

Ал-лая! Ал-лая!

Дождавшись, когда крики смолкнут, он продолжил.

- И голос с небес мне сказал: «иди к детям заблудшим моим и научи их любить меня. Кто будет любить брата, жену или мать, или дитя свое больше меня, тот недостоин меня!» - сказал мне голос. И вот я пришел испытать вас, не сам пришел, господин наш послал меня. - Он оглядел горящим взором собравшихся. - Есть ли среди вас те, кто хочет показать свою веру?

- Есть, учитель! - ответил громко кто-то из толпы и, расталкивая всех, к телеге пробился старый орк, таща за собой связанного юного орченка.

- Это младший сын мой, - дернул он веревку, и орк упал на колени. - Неверующий он, меня соблазняет, чтобы ушел я и бросил господина нашего. Я хочу принести его в жертву.

- Вот, достойный пример для подражания братья! - показал на пожилого пальцем проповедник. - Воздадим господину нашему Ал-лая и поддержим брата на пути его праведном.

Толпа за ревела, повторяя: - Ал-лая! Ал-лая! Ал-лая!

Грыз, смотревший до этого с ироничной улыбкой на представление худого, понял, что шутки закончились. Здесь под видом свидетеля стоял самозванец и творил невообразимое. Что могло случиться с орками, что они потащили на жертвенник своих детей? И он, перекрикивая шум толпы, заорал.

- Стоя-ять!

Орки, окружившие телегу, оглянулись и их крики смолкли. Они удивленно смотрели на Грыза, который в гневе смотрел на них.

- Остановитесь, орки, разве вы не видите, что вас обманывают! Это не свидетель Худжгарха, он его и не видел никогда.

Но толпа в ответ зароптала. Орк, стоявший на телеге, махнул рукой.

- Тише, братья, здесь у нас заблудший. Он не познал еще истину и не видел силу, дарованную Худжгархом, нам, его верным последователям.

- Если ты смел, воин, то выйди и сразись с одним из нас, - он показал рукой на орков, стоявших и охранявших телегу. - Пусть победа даруется тому, кто прав, - вкрадчиво сказал орк. Он стоял довольный и свысока смотрел на собравшихся.

- Мы поступаем по нашим освященным творцом обычаям. Не так ли братья? - спросил он толпу.

- Так, учитель! - снова завопила толпа. Грыз окинул быстрым, цепким взглядом собравшихся. Возбужденные орки с пустыми глазами обступили отряд Грыза и готовы были разорвать их. По всему было видно, этот проповедник применяет какую-то мерзкую волшбу

- Я лучше призову молнию с небес, откуда к тебе пришел голос, незнакомец, и посмотрим ответит ли оно мне. - Он оскалил клыки вытянул руку и крикнул:

- Молния, все разом!

И десяток молний ударили по телеге с неба. Часть из них попала в стоявшего орка, а часть прошлась по его охране. Сверкнул щит. Орк упал, но тут же, шатаясь, поднялся. От него шел дым и пахло паленой шерстью. Молнии пробили защиту, но ослабленные, только оглушили проповедника Он стоял, шатаясь, и все, кто стоял вокруг повозки, увидели, что вместо орка учителя, поднялся серый демон. Его хвост бешено стегал по телеге. Он помутневшими глазами поглядел на толпу, тыкающего в него пальцами, посмотрел на свои руки и вдруг поняв, что разоблачен, ловко извернулся, спрыгнул с телеги и опрометью длинными скачками бросился бежать.

Толпа в страхе раздалась в стороны и пропустила его. Но тут тонко тренькнула тетива, и стрела вонзилась ему в спину между лопатками. Раздался оглушительный взрыв, голова демона высоко подлетела вверх и, вращаясь, стала падать в полной тишине. Она упала и подкатилась к ногам спешившегося Грыза. Он наступил на нее сапогом и остановил движение. Потом с силой ударил ногой и снова отправил голову в полет. Спокойно подошел к молодому орку и разрезая веревки, которыми он был связан, с грустной усмешкой сказал: - Хорошего вы выбрали себе учителя, орки, прямо из Преисподни.

Глава 1

Провинция Азанар

Овор в последнее время от обилия девушек, привезенных Ирридаром терялся.

Он никак не мог предположить, что тот в свободное время займется тем, что будет спасать девиц. Но предки с ними. Пусть спасает. Но он тащит их в поместье! Создавая двусмысленную, неопределенную ситуацию. Кем они стали для него, и кем он стал для них? Этого не знали сами девушки, и не говорил Ирридар. Он их привез, оставил и скрылся, а дядька должен был решать непосильную задачу, как заставить их мирно сосуществовать. Ситуация осложнялась скрытым, а то и явным соперничеством. Вирона на дух не переносила Ринаду, а та отвечала ей тем же. У них даже появилось соперничество в нарядах, но Лианора быстро это пресекла и выдала всем одинаковые платья. На робкие возражения она только приподняла левую бровь, и возмущение сразу погасло, так же быстро, как и родилось. Потом появилась эта очень странная черная красавица. Она не спорила, не старалась первенствовать. Не стала участвовать в этой скрытой борьбе, не стала становиться чьим-то союзником, хотя хитрая берка пыталась перетянуть ее на свою сторону. Она занялась магической защитой поместья, и как-то естественно приняла на себя обязанности главы охраны. Ветераны-нехейцы убедились в ее профессионализме и спокойно, без возражений, приняли ее старшинство. Здесь сказалось еще устройство общества нехейцев, где женщины часто возглавляли отряды самообороны селений, будучи избранными старостами. Поэтому у стариков не было проблем в том, чтобы признать женщину главной. Даже, наоборот, они с гордостью называли ее «наша тана-командир». Она установила следящие артефакты, усилила мины и наполнила ров хитроумными ловушками. Черная ловко орудовала кинжалами и знала неизвестные приемы рукопашного боя. Деды готовы были пойти за ней в огонь и воду, и про себя считали ее нехейкой. Но в то же время ее необычная красота и нежность с которой она вспоминала парня, выводили из себя остальных двух девушек. Особенно часто бунтовала берка. Если Вирона работала в трактире, а Чернушка была вообще начальником, то положение берки было самым незавидным. Она была свинаркой. Ухаживала за поросятами и убирала за ними.

- Дядя Овор, - периодически плакала она, - я больше не могу. Этот запах меня всюду преследует, я ужасно воняю и чувствую, что сама скоро превращаюсь в свинью.

Овор тяжело вздыхал и обращал свой грустный взор на спасительницу-дворфу. Та не знала сомнений и всегда спокойно говорила:

- Дорогая, ты заблуждаешься. Поверь мне, ты всегда пахнешь, как полевой цветочек. Хочешь пойти в трактир подавальщицей? - И тут же Ринада в ужасе замахала руками, вспомнив свой первый и единственный день, когда она вышла в «свет». Посетители ее сразу заметили и один дворянин тут же силой усадил ее себе на колени. Недолго думая, рукой залез ей под юбку. Ринада взревела, как морская сирена и укусила нахала за нос. Потом огрела кружкой по голове и, когда тот упал, бросилась бежать прочь от его охранника. Скандал тогда еле замяли, выплатив приличный откуп.

- Дело в том, что ты дорогая Ринада, ничего не умеешь делать. Посуду мыть ты отказалась. В трактире работать не хочешь, остаются только поросята или работы в саду.

- Я не могу работать в саду, - ответила берка, - там этот ужасный пруд. Мне страшно. Научите меня сражаться на мечах, я в охрану пойду.

- Ринада, мягко ответил Овор, - учить воинскому искусству Вас уже поздно, это надо было делать с детства. Может быть…- он замялся, - не подумайте плохого... что я Вас гоню. Но может быть вам лучше будет взять денег... я дам достаточно, чтобы вы могли прожить, - поспешно добавил он, - пока не устроитесь. И уехать?

Берка затравлено огляделась. Везде была засада и ответила:

- Нет, тан Овор, я лучше останусь с поросятами.

Девушки жили, разговаривали, общались, все вроде бы было мирно, но в воздухе чувствовалось разливающееся напряжение, и как серый страж, он его отчетливо чувствовал. Это ощущение беспокоило Овора и не давало ему обрести покой. Для него стало сильным потрясением, когда воспитанник привез очередной раз девушку.

Когда он глянул в ее черные, блудливые глаза, то обмер.

«Это конец», - подумал он, - девочки сейчас сорвутся цепи, на которую их посадила дворфа, и устроят погром.

Это и случилось после слов приезжей. Ее смелое, откровенное заявление взорвало возмущением всех, в том числе и Черную начальницу охраны, и орчанку, которая помогала в трактире наводить порядок. Уж к ней-то не лез ни один аристократ или подвыпивший наемник. Жезл за поясом, длинный кинжал, горящие яростью глаза и клыки, отбивали охоту у любого охочего до сладкого. С ней так же не спорили охранники из оставшихся наемников. Мага Овор наградил и отпустил. Тертые ребята сразу поняли все плюсы ее командования. Им теперь не было необходимости вмешиваться в разборки с дворянами. Достаточно было появления таны Ганги, и все склоки и драки прекращались сами собой. Никто не хотел связываться с орчанкой. Был правда один глупец, что пожелал удовлетворения, но после того как она на дуэли отрубила ему руки, авторитет девушки вырос до небес.

Овор сидел тихо в уголке, пока молодой Аббаи делал внушение женской половине поместья и с небольшим расстройством в чувствах размышлял. Наивный юноша, подарил надежду девушкам, пусть не сознательно, а из благородства, не преследуя далеко идущие цели. Но он опрометчиво сам поставил их в такое сомнительное положение, и теперь хочет их лишить этой надежды, что каждая из сидящих взлелеяла в своей душе, может быть даже тайно от самой себя. И конечно же, не смогла удержать в тайне с появлением еще одной смазливой мордашки.

Овор незаметно приглядывался к стоявшей за спиной орчанки девушки. И, чем больше он думал, и подмечал ее жесты, то как она смотрит, стоит и двигается, тем явственнее понимал, что она больше подходит для шпионки любовницы, тайного убийцы или телохранителя, но никак не годится на роль служанки. Вернее, роль служанки она могла играть в совершенстве, но он-то был обучен выявлять именно таких вот служанок. Имя странное - Рабэʹ, что за имя такое? Овор думал свои горькие думки, особо не прислушиваясь к тому, что говорил Ирридар. А тот встал и ушел, словно разрешил все проблемы, нет он их только усугубил, вздохнул дядька только несколько громче, чем надо было и на него обратили внимание. Орчанка произнесла:

- Значит так, слушайте, - потом замолчала и в упор уставилась на него.

Овор понял, что девушки решили все происходящее взять в свои руки, и он им только мешал. Встал и прощаясь сказал:

- Вы, девушки, простите, но у меня дела, надеюсь разберетесь тут без меня.

Девушки глазами в полном молчании проводили Овора и обратили свой взор на орчанку.

- Значит так, слушайте, - повторила она. - Не скрою, Ирридар меня выиграл, как приз, но за это он получил право основать свой род, и я в него вошла по праву невесты. Он не может отказаться от меня, если я не нарушу правила приличия и не изменю ему. Поэтому он обещал жениться. - Она замолчала, поиграв губами из стороны в стороны, обдумывая как сказать не приятную для нее правду, но все же продолжила, - если я выполню его условия. - Она снова замолчала, обдумывая, что можно сказать, а о чем лучше умолчать.

- Какие условия? - не выдержала берка.

Орчанка, наконец, решила для себя, что можно говорить, а что нет, и продолжила.

- Это не важно, хотите, у него спросите. Я же в ответ выставила свои условия, - она оглядела собравшихся. Девушки подобрались и жадно внимали ей, желая услышать откровения.

- Условия такие. Я дам согласие на других жен, если они будут красивые, - она оглядела всех, и их щеки покрылись пунцовой краской. Видимо, каждая примеряла на себя наряд невесты, определяя насколько они соответствуют эталону красоты.

- Если они будут послушны ему, покажут свое искренне уважение. - Потом с усмешкой посмотрела на каждую в отдельности, - и, если я увижу, что они его искренне любят, - закончила она.

После ее слов в столовой установилась тишина, все девушки обдумывали слова, сказанные орчанкой. Ганга тоже молчала, все, что было нужно, она сказала, она была первой невестой на выданье, и с этим уже ничего не поделаешь.

- Как жаль! - наконец произнесла Лианора, - я уважаю хозяина и люблю, но я некрасивааяя. - Последнее слово она уже проревела. Все сначала оторопело уставились на нее, а потом все вместе стали уговаривать и утешать.

- Ну, что ты Лия, ты очень красивая, - Вирона встала, пересела к ней поближе и обняла за голову ревущую дворфу, - ты гораздо красивее некоторых.

- Правда-а? - прохлюпала дворфа, - ты считаешь, что я красивая, но я маленькая и широкая.

- Успокойся, ты хоть и маленькая, но красивее той же Ринады. - погладила ее Вирона.

Берка вскочила:

- Да, Лия, ты красивее многих. Хоть ты и невысокая, но ты не такая толстая как Вирона, вот ей уже никогда не светит стать невестой нашего спасителя. Что касается меня, - она обвела всех горящими от негодования глазами. - То я не претендую на роль невесты. Да и зачем барону иметь жену-свинарку. - Она отвернулась и быстро выбежала из комнаты. Девушки удивленно посмотрели ей в след.

Дворфа укоризненно посмотрела на Вирону и покачала головой.

- Ну что ты ее все время задираешь? - спросила она мягким тоном. Лианора уже успокоилась и была уже прежней твердой, как скала и доброй, как бабушка.

- Да больно нужно задирать эту выскочку, - прошипела Рона. - Меня тоже вычеркните из невест. Не гожусь я для этого, - она раздраженно дернула плечом, набычилась и вышла вслед за Ринадой.

- Ой! - спохватилась дворфа, - мне же надо товар принять! - И быстро покинула зал.

В столовой остались трое. Ганга, с удивлением смотрящая на происходившие события, Рабэʹ, стоявшая тихо, как мышка за ее спиной, и Чернушка, сидевшая задумчиво, устремив взор в потолок.

- Странное у тебя имя, Чернушка, прервала молчание Ганга, - ей стало неловко сидеть в опустевшем зале. Она украдкой разглядывала замечтавшуюся чернокожую девушку и не могла не отдать ей должное, она была красива, неповторимо красива, своей необычностью.

Чернушка посмотрела на Гангу:

- Это имя мне дал мой друг, а раньше меня звали Ильридана.

Орчанка оглядела чернокожую красавицу: спокойная, решительная, воинственная, красивая, надежная, да она была бы не прочь иметь такую сестру, и чтобы отделаться от всех сомнений спросила:

- Это не ты ли хотела принести в жертву Ирридара? - сложив в уме слышанное от Фомы про черных ведьм и увиденную здесь в поместье Ильридану прищурилась орчанка.

- Нет, это мои сестры. Они хотели также и меня принести в жертву, но ..но не смогли.

- А почему? - Ганга подалась вперед, девушка поняла, что наконец-то подобралась близко к тайне жениха.

- Спроси у него, - неожиданно ответила девушка. Она поднялась: - мне тоже пора, скоро смена караулов, - и ушла, оставив разочарованную Гангу наедине с со служанкой и своими мыслями.

...Вирона, пылая яростью, гневом и ревностью ушла в свою комнату. Поместье было большое, строилось с размахом и свободных комнат было достаточно. У нее даже была не комната, а отдельные апартаменты: спальня, гардеробная и маленький уютный зальчик с камином. Она бухнулась в кресло и разревелась. Все в этой жизни происходит не так, как ей думалось в детстве, не так, как она представляла себе в своих девичьих мечтах. Вместо счастливой жизни на какой-нибудь обитаемой планете, она торчит тут одна. И единственную отдушину, которая у нее была, и ту забрали. Она вытерла глаза и уставилась на огонь в камине. Она конечно отдавала себе отчет, что, когда-нибудь, возможно, даже скоро, ее отзовут, и она вернется в мир, напичканный плодами цивилизации. Она бросит все здесь и забудет, как страшный сон. Юный барон тоже останется здесь, и быть может, она даже будет по нему скучать. Но сейчас ей нужна была его грубая ласка, чувствовать его сильные руки на своем теле и пылать жаром желания, чтобы потом млеть, лежа на его руке.

- Бесчувственный чурбан! - вслух произнесла она. - Эгоист! Любит только себя. Натаскал девок и рад, что спихнул на дядьку. Уу! Убила бы! Вместе с этой противной мышью. - Она разговаривала сама с собой.

Потом встала, разобрала постель и легла, уткнувшись в подушку. Как он не понимает, он ей очень нужен, только он не дает ей сойти с ума в этой проклятой дыре. Зачем ее здесь держат? Она не работает по специальности, с ней нет связи, ей не дают выхода на спутник. Она может только принимать сообщения. Неужели там, в Аде, работают одни идиоты? Какую информацию она будет здесь анализировать? Количество поросят в стойле у Ринады? Ее мысли перескочили с любовника на начальство и вернулись обратно. Любит ли она его? Наверное, да. Только как-то по-другому, не как человека, с которым могла бы связать свою жизнь. Он не был ее первым мужчиной, он не использует как другие, разные электронные стимуляторы, скаченные на нейросеть и продлевающие наслаждение. Скорее, это влечение к сильному мужчине, к красивому любовнику. Хотя встречи их редки и пусть полны бурных бессонных ночей, но это не то, что она хочет получить от жизни. Он не приносит с собой покой и умиротворение, вместе с ним приходит тревога скандалы и какие-то происшествия. Он всегда в гуще происходящих событий и полон тайн. С ним нелегко, - думала Вирона, засыпая.

Она не вышла из комнаты пока Ирридар гостил в поместье, а утром он и орчанка уехали. Вирона сказалась больной и не пошла в трактир. Вечером устав, сидеть затворницей, накинув шубку из какого-то лохматого зверька, вышла в сад. В поместье вдоль аллей стояли магические светильники. Ирридар постарался, вспомнила она. И, успокаиваясь под звук хрустящего снега под ногами, прошла мимо пруда. И чего его бояться, подумала она, дикари, и свернула к домику прислуги. Она успела сделать только три или четыре шага, как неожиданно у нее потемнело в глазах, потом подступила легкая тошнота и она упала, потеряв сознание.

Овор располагался ко сну, когда в дверь постучали, накинув халат он подошел и открыл дверь. На пороге стояла гресса Ильридана и за ней конюх, который по совместительству был еще и дворником. Странная компания пришла под вечер. Овор плотнее запахнул халат и спросил.

- Что-то случилось, гресса Ильридана?

- Я думаю да, господин Овор. Пропала Вирона.

- Как пропала? - Овор не понимающе посмотрел на Чернушку, потом на стоявшего за ее спиной конюха. - В каком смысле пропала?

- В прямом, тан, вышла в парк и на глазах рена Гринжа пропала. Расскажите рен, что вы видели, - обратилась она к дворнику и отступила в сторону.

Дворник помялся, держа шапку в руках, почесал мочку уха, пальцем провел по носу и ответил.

-Так это, я почти ничего не видел, значит. Только вышел из дому дров принести. Жена моя Маргуна попросила, хотела она тесто на пироги поставить и ночью их испечь, значит. Для молодого барина в дорогу. Значит. Маргуна знает, что ее пироги барин очень любит и забирает все. - Его лицо стало довольным, он поправил усы. - И то сказать, Ваша милость, пироги у Маргуны выходят замечательные. Она рецепт теста особый знает, а начинка у нее всегда разная, значит.

Овор терпеливо ждал, не перебивая, пока слуга доберется до сути. Стоит его перебить, и он начнет сбиваться и не сможет рассказать то, что и хотел бы. Работник он был хороший, но как рассказчик никакой, двух слов вместе связать не мог. Но вот лошади его понимали сразу. Он что-то промычит, буркнет, и они слушаются, выполняют все его команды. Поэтому Овор, зная особенности своего конюха, стоял и ждал, когда же он перейдет к сути.

- Вот значит, вышел я за дровами, а мне навстречу идет ваша племянница. Шла-шла и пропала. - Он шмыгнул носом и замолчал. Овор почесал небритую щеку.

- Как она пропала, Гринжа? - он не мог понять до конца, что тот имел ввиду говоря, шла-шла и пропала.

- Не знаю, Ваша милость, только пропала и все, была и ее не стало.

- Гресса Ильридана, может вы поясните мне, о чем идет речь? - обратился он к начальнику своей охраны.

- Тан Гринжа, как пропала Вирона, поискал ее на том месте, где она исчезла, и, не найдя, сообщил это своей жене Маргуне, та прибежала в караулку и сообщила охране, ребята искали девушку по всему двору и, не найдя, позвали меня. Я проверила все, что можно, Вироны в поместье нет, - она посмотрела в глаза Овора и ответила на вопрос легко читаемый в его глазах. -Трактир мы тоже проверили и дорогу к нему, два раза.

- А остальные девушки на месте? - с тревогой спросил он.

- Не только девушки, тан, остальные обитатели поместья все на месте, и никто Вирону не видел со вчерашнего дня. Но я знаю, что она просидела у себя в комнате, дождалась отъезда Ирридара с невестой и только вечером вышла прогуляться. Вот во время прогулки она и исчезла.

- Фому видела? - спросил Овор.

- Нет, он еще не появлялся, я усилила посты и установила дополнительное дежурство. Всех предупредила, чтобы по двору бесцельно не бродили. Нас атаковали, тан Овор, и Вирону скорее всего похитили.

- Или она решила, спустить пар и погулять одна, - ответил Овор. У нее есть возможность скрываться с глаз. Приезд Ирри, и появление его невесты, она восприняла болезненно. Подождем пару дней, если Рона не появиться, сообщим Ирридару. Но твои действия правильные, поступай так и дальше. Проверяйте всех несколько раз в круг, если еще кто-то пропадет, значит это происки врагов. Но будем надеяться, что это только ревнивый всплеск, и когда он поутихнет, то она вернется.

- У меня тоже ревнивый всплеск, но я-то на месте, - проворчала Ильридана и, посмотрев на конюха спросила, - все понял?

- Чего? - удивленно переспросил он.

- Коней перепроверяй несколько раз в круг, - ругнулась, вечно уравновешенная дзирда и, посмотрев недовольным взглядом на Овора, пошла прочь.

- А чего их проверять? - водрузив шапку наголову и сдвинув на лоб, ей вслед ответил Гринжа. - Я, их, лошадок, за лигу чую.

Королевство Вангор. Пригород столицы

В придорожный трактир вошел купец в сопровождении охранника. По одежде он походил на купца средней руки. Добротный шерстяной камзол, крепкий без украшений, пригодный для дальних путешествий. Под ним угадывалась кольчуга тонкого плетения. Такой же плащ, подбитый мехом белки, и высокие сапоги с отворотами. Купец стряхнул снег со шляпы и огляделся. В зале было немного народа. Отряд каких-то наемников, пара захудалых аристократов, которым не хватало средств на более дорогой трактир с залом для благородных, и они коротали время, и отогревались вместе с остальными, да трое таких же купцов, как и он. Потоптав ногами, сбивая с сапог налипший мокрый снег, он прошел в зал и уселся за один из столов спиной к выходу. Охранник сел напротив, внимательно наблюдая за входом. Сонный подавальщик неспешно подошел к этим двоим и, прикрывая ладонью рот и зевок, спросил.

- Что заказывать будете?

- Что-нибудь горячего, мясо и подогретое вино, - не задумываясь ответил купец. Он зябко потер руки и добавил: - сначала вино неси.

В зале было тепло и немного душно, пахло едой, вперемешку с кислым запахом мокрых кож. Купец, согревшись, развалился на стуле, единственной роскоши в этом трактире. На посетителей он не обращал внимания. Охранник тоже успокоился и перестал зыркать по сторонам. Им принесли подогретое вино и оба с наслаждением уткнулись в кружки. Трое купцов поднялись и, не громко переговариваясь, направились на выход. У самого выхода резко развернулись и выхватили маленькие арбалеты, направили их на купца и охранника, но больше ничего сделать не успели. Они застыли, потом повалились на пол. Наемники поднялись, в руках двоих были странные, недлинные, сантиметров двадцать, палки. Хозяин трактира и подавальщик, увидев, как стали развиваться события, шмыгнули в дверь за стойкой и скрылись. Купец поднялся и подошел к лежащим.

- Ну вот, первая рыбка на крючок попалась. Забирайте их и увозите. - Он оглядел зал и увидел еще одного мужчину, сидевшего за столом в уголке, он сжался и старался быть незаметным. - Этого тоже забирайте, указал он на того.

Двое из отряда наемников. резко развернулись и направились к сидевшему. Тот до того момента сидел без движения вдруг бросился под стол и опрокинул его, а к ногам воинов покатился шар.

- Огненная бомба! - заорал один из них и бросился на пол. Но было поздно. Яркая вспышка озарила трактир. Прозвучал оглушительный взрыв, разрывая ушные перепонки, дым заволок зал. Потом вспыхнул пожар, отсекая метателя бомбы от наемников и все, кто остался жив бросились вон из трактира. Алхимическая огненная бомба не знала преград и пожирала все, что ей попадалось. От ее жара плавилось железо и, если не успеть, то можно было запросто сгореть. Кроме того, дым, который выделялся при горении, забивал дыхание, был вонюч и ядовит.

Купец и четверо наемников успели выскочить сами и вытащить троих обездвиженных стрелков, остальные остались в горящем трактире. Они оттащили тела подальше и подождали, когда к ним подъехала закрытая со всех сторон повозка. Загрузили тела и быстро погнали коней в сторону столицы. Трактир полыхал во всю, языки пламени показались из окон и охватили ставни. Над ним стоял столбом и поднимался в зимнее небо густой дым. Из-за конюшен выглянул в обгорелой одежде человек и пристально посмотрел вслед быстро удаляющейся повозки. Волос на его голове не было, череп был обожжен и покрылся волдырями. Он взял пригоршню снега и приложил к голове. Затем вывел лошадь из конюшни и выпустил остальных ржущих в страхе коней, запрыгнул в седло и крикнув:

- Хой. Хей, - пришпорил своего коня и унесся в противоположную от удаляющейся повозки сторону.

… Советник своими блеклыми не выразительными глазами смотрел на искореняющего. Он выслушал доклад и повторял вслух услышанное, стараясь отложить в уме, и понять.

- Значит, вы захватили троих из Братства. Четвертый устроил пожар и в плен не сдался. Вы потеряли троих при захвате и уверены, что поджигатель тоже сгорел.

Он, задумчиво смотря на говорившего, постучал пальцами правой руки по столу, на несколько мгновений его взгляд остекленел и смотрел мимо стоявшего. Потом к нему вернулось осмысленность.

- Ну что же, вполне возможно, вероятность такого исхода равна девяносто пять процентов с сотыми. Это если у него не было амулета защиты от огня, а он, вероятно, у метателя был. Не надо его считать идиотом. Братство уже показало, что оно умеет отвечать на вызовы. Так что пока будем считать, что он жив. Продолжайте операцию, шире охватите трактиры в пригороде и в самом городе. Если он жив, то они затаятся и будут действовать по запасному плану, а он у них есть. Обязательно должен быть. Но учитывайте, это не спецслужбы, это наемники. И вариантов у них не так много. Поставьте аналитикам задачу оценить их дальнейшие возможные действия и позовите ко мне гера Веймара.

После ухода посетителя советник прикрыл глаза и дал волю чувствам

- Идиот! Он считает, что поджигатель погиб! - мысленно проговорил он. Нет, они точно разучились работать. Их надо проредить, показательно наказать и вызвать новых специалистов, пусть свежие мозги придадут импульс организации. А казни заставят думать остальных.

Провинция Азанар. Город Азанар.

В кабинете Ректора академии мессира Кронвальда внезапно появился Гронд, он возник из воздуха в своем любимом кресле и с обидой уставился на мессира. Тот сидел за своим столом и попивал любимое ими вино из высокого бокала.

- Один, значит, пьянствуешь! - произнес он, и ректор от неожиданности подавился, вино попало не в то горло, и он, широко раскрыв глаза, закашлялся. Гронд встал и похлопал его по спине. - Вот видишь, как вредно пить одному, старина. Поверь мне, это тебя до добра не доведет.

Мессир сначала стал красным, потом немного посинел и потрясая кулаком силился что-то сказать. Но у него выходило только кашлять. Наконец он мог вздохнуть и слезы выступили у него на глазах.

- Старый пень, чтобы ты околел где-нибудь. Разве можно так пугать? - с трудом просипел магистр и приложил платок к глазам, вытирая навернувшиеся слезы.

- Если бы ты не жадничал, а угостил благословенной лозой и меня, своего друга, то не пришлось бы страдать. Тем более что есть повод, - тихо посмеиваясь ответил Гронд.

- Какой повод, старый? Я согреться хотел. - Ответил мессир и бросил быстрый взгляд на своего начальника службы безопасности.

- Повод отметить подвиги нашего нехейца, господин ректор. - Гронд достал свиток и с ожиданием уставился на ректора. Тот перевел взгляд на свиток.

- Это что? - спросил он.

- Это описание семи подвигов Барона Ирридара тан Аббаи Тох Рангора. - торжественно произнес Гронд и уставился на бутылку.

Мессир проследил за его взглядом. Понимая, что тот начнет говорить только после того, как ему нальют вино. Вздохнул, и в этом вздохе явно проскочило сожаление. Гронд это понял, но даже глазом не моргнул. Такое вино было только у Кронвальда, и привозили его с острова магов, что жили посреди моря слез. Его не было даже у короля. Мессир вынул из шкафа еще один бокал и налил вино. Молча пододвинул другу. Гронд взял бокал понюхал аромат и блаженно закрыл глаза.

- Ах, какой изумительный вкус у этого божественного напитка, - проговорил он и сделал маленький глоток. Покатал вино по рту и сглотнул. - Божественно! - Проговорил он. - Теперь можно зачитывать подвиги, он развернул свиток.

- От агента тайной стражи без позывного,

посланного на смерть ректором академии

и его подельником мастером Грондом.

Донос.

- Что он написал? Донос? - ректор удивлено приподнял лохматые брови.

- Так точно, господин ректор, донос. Я продолжу? - он посмотрел на ректора.

- А куда мы его послали? На смерть? - ректор удивленно посмотрел на друга. - А ты подельник, значит!

Гронд кивнул.

- Читать?

Мессир махнул ладонью:

- Читай.

Гронд уткнулся в свиток и продолжил:

- Я прибыл согласно заданию в славный город Бродомир и поступил в распоряжение великого мастера артефактора всех времен и народов магистра Луминьяна (по совместительству тоже агент тайной стражи), он стал моим куратором и дал задание внедриться в орочью среду. Но перед этим испытал, меня, заставив перемыть всю алхимическую посуду. С этим заданием я справился успешно и пошел выполнять второе.

- Это какой Луминьян? Идриш, что ли? - Гронд прервался и молча кивнул.

- Надо же, мастер артефактор всех времен и народов, он учился на курс младше меня и чистил сапоги нынешнему ректору Вангорской академии. - хмыкнул Мессир ректор. - Читай дальше, очень занимательно. -Гронд снова опустил глаза на свиток.

- Первый подвиг во славу Его Величества Меехира девятого.

Я должен был внедриться в род Гремучих змей, это было трудно, и мне сразу сказали, что это невозможно. Мне сказали, что меня специально послали на смерть, чтобы присвоить себе мой оклад тайного стражника. Подтверждением этого является то, что я его так и не получил.

Задание я успешно выполнил и вступил в род Гремучих змей.

- Я до сих пор не понимаю, как это у него получилось? - проговорил ректор.

- Если бы ты полизал сиську орчанки, тоже бы вступил в род, - ответил безопасник, и уже с раздражением спросил, - ты до конца слушать будешь, не перебивая? - Мессир Кронвальд промолчал и только пожал плечами.

- Второй подвиг во славу Его Величества Меехира девятого.

Мне было дано задание получить расположение муразы Сивучей, что я и сделал, и был приглашен на пир. Там меня выкрали и хотели отрубить руки и ноги. Но мне явилось знамение повергателя драконов принца Азанара. Он явил чудо, и унес меня в неведомую страну Лилипутию. Там все люди маленькие мне по пояс. Я был представлен их королю и передал от Его Величества Меехира девятого добрые пожелания на словах, в ответ мне дали такие же добрые пожелания нашему благословенному монарху, многие ему лета и руну в качестве подарка. Руна волшебная, ее можно вставить в любой предмет, и она придаст силу любому, кто будет владеть этим предметом.

Ректор уставился на Гронда:

- У меня тоже есть руна, она досталась мне в молодости на раскопках в заброшенных городах дворфов. Но я не знаю о ее свойствах. - Он залез в свой шкаф и вытащил маленькую бляшку: - вот, - показал он Гронду.

- Ты хочешь сказать, что он пишет правду? - спросил старик, несколько сбитый с толку.

- Я не знаю, но откуда у него руна, не нашел же он ее. Я о таких случаях не слышал. Эта руна одна из трех, что вообще нашли за все время. Одна у меня, одна в академии Вангора, и одна у магов на острове.

- Мда, - неопределенно произнес Гронд, - но слушай дальше.

- В этой стране летают большие птицы, такие, что могут поднять человека. Они подхватили меня и перенесли в степь.

Третий подвиг во славу Его Величества Меехира девятого. Я попал в руки свидетелей Худжгарха, и они сохранили мне жизнь, посчитав самим Худжгархом.

- Вот наглец! - хмыкнул ректор, - самим Худжгархом. Почему не Великим ханом?

- Герой!

Гронд оторвался от чтения сделал глоток вина и сказал: - это мелочи, ты слушай дальше.

-Четвертый подвиг во славу Его Величества Меехира девятого. Я прибыл в ставку к Великому хану, он болел. И его не могли вылечить шаманы. Я, используя знания, полученные в академии магии Азанара, да продлятся годы ректора академии мессира Кронвальда, и отберут у него жалование, как у меня, его вылечил, по указанию магистра Луминьяна.

- Я вот не пойму, - перебил Гронда Кронвальд, - парень вымысел мешает с правдой? Если так, то для чего? Да еще написанное в такой манере…- он замолчал, подбирая слово.

- Нет, Крон, думаю, парень написал правду, а манера такая, от того, что он над нами решил поиздеваться, ведь это мы его отправили в степь, откуда он вернулся и попал в тюрьму.

Мессир скептически посмотрел на друга:

- И лилипутия тоже правда? И орлы, перенесшие его обратно в степь? И принц Азанар?

- Я еще и не такие донесения читал, - усмехнулся Гронд, - мальчик еще поскромничал. Пока он пишет в русле нашей легенды, что мы для него придумали. А проверить, были ли орлы или нет, мы не можем, так же, как и явление Азанара. Но у него есть руна, а это неоспоримое доказательство. Во так-то. Дальше читать? - он посмотрел на ректора.

- Давай, дочитывай, - махнул рукой Мессир.

- Пятый подвиг во славу Его Величества Меехира девятого. Я дрался вместе с Правой рукой Великого хана против восставших орд кочевников и за смелость и храбрость был удостоен сесть по левую руку Великого хана. Это был шестой подвиг во славу Его Величества Меехира девятого.

Седьмой подвиг я совершил вместе с графом Саккарти, мы и добились мира для Вангора.

Все.

Послесловие. Меня по прибытии посадили в тюрьму, наверное, по навету тех, кто зажилил мое жалование. Но милостью богов и великодушием Его Величества Меехира девятого я был выпущен на свободу.

Барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор.

- А чего он за жалование уцепился? - спросил архимаг. - Ты ему не выплатил его?

- А ему никто и не начислял, думали он будет благодарен за свободу.

- Кто, молодой Аббаи? - усмехнулся ректор. - Ты вспомни, как он три шкуры драл со всех, кто его задел. Теперь понятно, почему он прислал такое донесение. Он, можно сказать, из кожи лез, подвиги совершал. А его заставили вступить в стражу и не выплатили жалование. На тебя, Гро, это не похоже.

-Так кто же думал тогда об этом, вопрос стоял, как спаси парня. А он возмутился, раз приняли в стражники, и он выполнял особое задание, так сразу с порога - дайте жалование. Не здравствуй мне, ни тебе спасибо.

Ректор крикнул через дверь:

- Луцис, вызовите ко мне студента Аббаи и срочно.

…Я раздумывал над сообщением Борта, который передал мне его через переговорный амулет. Такой амулет действовал на короткие расстояния от забора академии и до моей комнаты и при этом жрал уйму энергии. Мог предать пару предложений и все. Что с ней могло приключиться? Если бы кто-то появился вблизи поместья, то Фома точно бы об этом знал. Вышла погулять и исчезла прямо со двора. Психует, подумал я. Она очень негативно и резко восприняла информацию о невесте. Как-будто я ее собственность. В постель я ее не тащил, сама запрыгнула. И что, это дает ей право предъявлять на меня свои права? Небось, надела скафандр и пошла нервы успокаивать. Отсюда и внезапность, с которой она исчезла. Прикинув и так, и эдак, я решил не спешить спасть Вирону. С нее станется устроить свое похищение, как-никак у Овора училась. Артистка. Я опять попал в ситуацию, когда не понимал до конца женщин. От чего отталкиваться для понимания логики Вироны? От того, что она собственница? Как собака на сене. Сама не ам, и другому не дам. Ведь хорошо понимает, что ее отсюда заберут, и она навсегда исчезнет из моей жизни. А я, если появлюсь в открытом мире, то буду обходить ее десятой стороной. Мне внимание АДа никоим образом не нужно. Нет, у ревнивых баб просто нет логики, пришел я к выводу и стал собираться в академию.

Хочу сделать для вассалов сюрприз. Они придут в столовую, а там я сижу. От мыслей о своих бездарях мне стало тепло на душе. Я умылся привел себя в порядок, сбрил щетину и надел мантию. Уже не помню, когда ее надевал в последний раз. Не успел я покрутиться возле зеркала, рассматривая синюю мантию, как в дверь раздался стук и, не спрашивая разрешения, вошли два стражника. Вот, я всегда удивлялся, откуда они берутся. Ни разу я их не видел в академии, когда все спокойно. Но стоило произойти какому-нибудь маломальскому происшествию, и они сразу же тут как тут.

Я уставился на них самым суровым взглядом, каким только мог, но им мое недовольство было абсолютно безразлично. Можно сказать, до лампочки.

- Тан Аббаи, вас вызывает господин ректор. Следуйте за нами, - проговорил, по-видимому, старший из них двоих.

Ага, сейчас! Буду я идти под охраной двух лбов. Хватит, нагулялся в Бродомире.

- Это что арест? - подняв брови, посмотрел я на них.

- Нет, господин студент, просто вызов к господину ректору, - спокойно ответил тот же.

- Ну, тогда не смею вас задерживать, идите. Я сам дойду, - ответил я.

- Это невозможно, тан, у нас приказ вас сопроводить, - монотонно и раздражающе проговорил стражник.

- От кого исходил приказ? - спросил я, понимая, что эти два служаки будут гнуть сою линию, пока их не убьют или они не добьются своего, но идти с ними я не хотел, опять могут начаться пересуды и не нужные вопросы, за что и почему. Я - тан, я - барон, аристократ, в конце концов. А не просто студент и сын барона. Надо расставить все на свои места, - подумал я.

- От секретаря господина ректора, рена Луциса, - ответил стражник. Он стоял, как столп правосудия и его карающий меч, и ничто не могло поколебать его решимости выполнить приказ. Спорить дальше я не стал, а просто согласно кивнул, показав, что понял и сказал:

- Я сейчас вернусь, подождите, - зашел в коридор и вышел через внутренний двор, телепортировался к крыльцу центрального входа и уже оттуда спокойно поднялся наверх. В приемной, где сидел секретарь Луцис, я задержался.

- Господин секретарь! - обратился я к нему. Голос мой полон надменности и высокомерия. - Хочу Вас предупредить, что я не просто студент или сын барона. Я являюсь единственным бароном среди студентов. Мое полное имя барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор. И если Вы еще раз пошлете за мной стражу, я вызову Вас на поединок и убью!

И больше не обращая внимания на замершего столбом Луциса, прошел в кабинет. Там находились два старых интригана, что без зазрения совести используют меня повсеместно в своих целях. Я им, честно сказать, перестал доверять.

- Добрый день, господа! - поклонился я поклоном Овора. - Мне сообщили, что вы, господин ректор, хотели меня видеть.

И, не дожидаясь ответа, спросил:

- Вы разрешите присесть?

Ректор хотел что-то сказать, но мой вопрос, опередивший его, сбил ему настрой. Он слышал из-за дверей, что я считаю себя полноправным бароном, и это уже другой статус в наших взаимоотношениях. Отказать мне он не мог. Поэтому, стоя за столом, показал рукой и выдавил из себя из-под густой бороды.

- Присаживайтесь, барон.

- Благодарю, господин ректор. По правде, я очень устал в дороге и мне не хотелось бы отнимать у вас драгоценное время. Так чем обязан приглашению?

Сделал упор я на последнее слово и повел разговор в нужном для меня русле. Неожиданно для самого себя я не почувствовал раздвоения. В этой ситуации нехеец и русский нашли взаимопонимание и действовали в одном русле. Надо будет это проанализировать, сделал я для себя зарубку на память.

Гронд, сидя в кресле в разговоре не участвовал, а только закхекал, пытаясь за кашлем скрыть смешок.

Мессир Кронвальд увидел, что я сижу, а он продолжает стоять предо мной, спохватился и сел, недовольно зыркнув в сторону Гронда.

- Не много ли на себя берете, барон? - хмуро спросил ректор, - Ваше баронство еще нужно утвердить у его величества. А угрожать моему секретарю это верх наглости.

- Не нужно, господин ректор, - парировал я. И нагло уставился на него.

- Чего не нужно? - не понял он.

- Не нужно ничего подтверждать, господин ректор, достаточно того, что у меня есть те, кто принят мной в мой новый род Тох Рангор.

- И кто же это? - язвительно спросил архимаг, с усмешкой смотря на меня.

- Небесная невеста орков, Гáнга Тох Ранг из рода Гремучих змей и этот род орков признает мое баронство. Снежный эльфар Гради-ил из дома Высокой обители. Этого Вам достаточно?

Архимаг замер с открытым ртом. Род, в котором присутствуют как полноправные члены рода другие народы, имеет широкий иммунитет. За него вступятся и орки, и снежные эльфары. Я не знал, какое положение занимал дом Высокой обители в иерархии снежных эльфаров, но то, что род, в котором состояли Верховный шаман и Правая рука Верховного вождя ввели своего Высокого представителя в мой род, делало меня несомненным фаворитом среди других баронов. И не важно, что ему было всего отроду меньше месяца. По традициям всех народов, населяющих Сивиллу, это род был отмечен дланью творца. Их были единицы. И это было в далеком прошлом.

Мессир Кронвальд с недоверием уставился на меня, хотя он видел, что я не вру, но в его взгляде было еще что-то, вроде бы как мелькнул испуг и тут же пропал.

И тут меня озарило. Ну как же я мог забыть, ведь Ганга была не только из рода Гремучих змей, она представляла всех орков. Я с улыбкой акулы готовой сожрать пловца, поглядел на архимага, попавшего в сети собственного недоверия. Архимаг поморгал и, изобразив улыбку, примеряющие проговорил:

- Думаю, господин барон, вам не стоит сердиться на Луциса, ведь, в конце концов, он выполнял мои распоряжения. А я со своей стороны приношу Вам свои извинения. Вам этого достаточно?

- Более чем, господин архимаг, - ответил я и изобразил легкий полупоклон не вставая, показывая этим, что я удовлетворен.

- Кро, не забывай, - произнес Гронд, до этого момента молчавший, - с бароном играть в карты бесполезно, он их видит и имеет всегда дополнительные козыри. - Мы Вас, юноша, пригласили для того, чтобы вы дали нам пояснения по поводу вашего доноса.

- А что не так? - спросил я.

- Ну, хотя бы начало. Вы написали донос, звучит как-то... некрасиво. Вы на кого хотели донести?

- Не на кого, а что донести, - поправил его я.

- Хм, - произнес в нос Гронд, - тогда надо было написать не донос, а донесение. Так было бы правильнее. А так начало говорит об обратном, якобы мы с мессиром ректором послали Вас на смерть. А меня вы просто обозвали подельником, как бандита, некрасиво это смотрится. - он спокойно посмотрел на меня. При этом похлопывая ладошкой по столу, пытаясь отвлечь меня, но я этот прием тоже знал.

- Некрасиво молодого несовершеннолетнего отправлять в степь, где повсюду подстерегают опасности. Не находите?

- Не нахожу - спокойно ответил Гронд. - Вы в гиблые земли ходили?

- Ну, ходил, - ответил я, - а причем тут это, я ходил с отрядом, не сам.

- В степь вы тоже пошли не сами, а с отрядом, в подчинении магистра. Вот и мыли бы себе алхимическую посуду. Кто Вас заставлял идти в кабак и лизать сиську шаманке?

- Я Вам скажу, мастер, и вы это хорошо знаете, это называется молодость.

- Мы дали вам возможность не киснуть в стенах академии, вы уже знаете больше, чем преподают на первом курсе. А дали вам редчайшую возможность посмотреть мир и проявить себя, - спокойно пояснил ректор. - У вас энергия брызжет через край, для академии это бывает опасно. Вот вы и проявили себя и в Лилипутии побывали, руну привезли. Не покажите ли ее нам?

Я молча достал руну силы и положил на стол перед ректором. Он хищно наклонился над ней и жадно стал рассматривать.

- Точно такая же, только рисунок другой, - наконец, произнес он. - Скажите честно где вы ее взяли? - он посмотрел на меня.

Понимая, что мне все равно не поверят, что я был за семью морями, сказал первое что пришло в голову.

- Речной демон принес - Крула. Она достала сундук из реки, в нем был кошелек с деньгами и эта руна с описанием. Описание рассыпалось, а остальные цацки я подарил магистру Луминьяну.

- Что ты ему подарил? - переспросил Гронд, - я видел, что мое образное описание предметов переданных в дар «куратору», не нашло понимания у мастера, да и мессира тоже.

- Книги, жезл и еще что-то, я не смотрел глубоко, увидел, что вещи мага и отдал ему.

- Вот идриш старый, - покачал головой Гронд, - а мне об этом не сказал.

- Так Вы знаете, как ей пользоваться? - мессир весь извертелся. Ему так хотелось побыстрее узнать тайну недоступную много лет, что он не в силах был сдержаться.

- Знаю, господин ректор, но это дар королю.

Мессир Кронвальд только хмыкнул:

- Такие подарки королю не дарят, юноша. Вас посчитают губителем или отравителем. Подарить его Величеству вещь с неизвестными свойствами - это чревато пытками и дыбой.

- Как это, с неизвестными? - удивленно посмотрел на ректора, - я знаю, что там за свойства.

- Только Вы? - снисходительно улыбнулся он. - А если на другой день его монаршая особа не так пукнет или, не дай предки, споткнется? Вы знаете, что с вами сделают? - он смеялся над моей неопытностью, и слава богу предупредил. Я понял, как могут повернуть мой подарок мои «доброжелатели», поэтому ответил, - я понял Вас, мессир, благодарю, - и стал убирать руну в сумку. Но ректор очень живо накрыл мою руку своей, не давая убрать руну.

- Но этот подарок могу сделать я и сообщить, его величеству, что его нашли Вы, - он прижал мою руку к столу.

- Не надо, мессир, уж лучше она будет у меня, я не хочу, чтобы из-за неудачного пука его величества, или произведенного не в той тональности, у нас поменялся ректор.

Но ректор не отпускал мою руку.

- Спасибо, конечно, что Вы, барон, беспокоитесь о моем благополучии, но мне ничего не угрожает. Я готов купить у вас руну. Сколько вы за нее хотите?

Я задумался и улыбнувшись самой доброжелательной улыбкой какую только смог натянуть на лицо, вскоре сказал:

- Для Вас, господин ректор, только сотня золотых монет.

Он удивленно поднял глаза, и я увидел по его взгляду, что сильно, очень сильно продешевил. Но я и не собирался драть за нее три шкуры.

Мессир быстро достал чековую книжку и выписал чек на сто золотых корон. Я убрал чек и оставил руну на столе.

- Если ко мне других вопросов нет, то я пойду, - я оглядел этих двоих, очень продуманных хитромудрых стариков.

- Подожди, сынок, я хочу поговорит по поводу твоего жалования. Оно тебе правда нужно?

- Нет, мастер, оно не нужно для жизни, оно нужно для другого. Тут только дело принципа. Тот, кто работает за бесплатно, того считают дурнем. Я не хочу, что бы меня таким считали. Хлопот слишком много потом.

- Понятно, - спокойно кивнул Гронд, - на премию согласишься?

- Сколько?

- Ну учитывая твой вклад в успех посольства и ожидаемую награду, то тысяча золотых корон будет в самый раз для ученика стажера, - ответил Гронд и посмотрел на меня.

- Согласен.

- И я перепишу твой донос, надеюсь, ты не будешь возражать?

- Не буду.

- Тогда у меня все, - сказал Гронд и, потеряв ко мне всякий интерес, взял бокал вина, стоявший перед ним, и пригубил.

Я встал и раскланялся:

- Счастливо оставаться, господа.

Постойте Аббаи, - остановил меня ректор, - вы не рассказали, как пользоваться руной! – он, нахмурившись, смотрел на меня.

- А мы об этом и не договаривались, мессир, - я тоже сделал удивленное лицо и прямо посмотрел в его суровые глаза. - Или я что-то путаю?

- Нет... но вы написали, что знаете, как ею воспользоваться и подтвердили это устно.

- Не стану отказываться, господин ректор. Я действительно знаю, как ею пользоваться. Но эти знания стоят денег или тот, кому я расскажу, будет мне должен услугу. Я посмотрел на ректора его лицо из хмурого превратилось в растерянное.

- Он нас опять провел, Кро, - сказал Гронд очень спокойно, - лучше заплати, я бы никогда не согласился быть его должником.